А.Н.Островский. Тяжелые дни
Сцены из московской жизни, в трех действиях
Москва, Государственное изд-во Художественной Литературы, 1960, Собрание сочинений в десяти томах, т. 3
OCR & spellcheck: Ольга Амелина, ноябрь 2004



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЛИЦА:

В а с и л и й  Д м и т р и ч  Д о с у ж е в, чиновник, занимающийся частными делами.
А н д р е й  Т и т ы ч  Б р у с к о в, купеческий сын.
В а с и л и с к  П е р ц о в, служил в какой-то службе. Теперь давно в отставке, праздношатающийся человек.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а  К р у г л о в а, купеческая дочь.
М о л о д о й  ч е л о в е к, незначительный чиновник.
Д е в у ш к а  и  разные проходящие лица без речей.

Грот в Кремлевском саду, перед ним площадка. Через сцену изредка проходят люди разного звания.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Досужев прохаживается перед гротом; навстречу ему идет молодой человек.

М о л о д о й  ч е л о в е к. Скажи, пожалуйста, где ты пропадаешь? Ты точно сквозь землю провалился. У нас без тебя никакого веселья нет.
Д о с у ж е в. Какое веселье! Проходи мимо! Я теперь всего себя посвятил на пользу человечества.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Полно! Я тебя знаю: ты ведь шут гороховый! Какую ты пользу можешь оказать человечеству! У тебя какая-нибудь новая потеха на уме.
Д о с у ж е в. Вот видишь ты, я теперь изучаю нравы одного очень дикого племени и по мере возможности стараюсь быть ему полезным.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Ничего не понимаю. Ты скажи по крайней мере, где ты живешь теперь?
Д о с у ж е в. Ну, я объяснюсь проще: я оставил службу и занимаюсь частными делами. А живу в той стороне, где дни разделяются на легкие и тяжелые; где люди твердо уверены, что земля стоит на трех рыбах и что, по последним известиям, кажется, одна начинает шевелиться: значит, плохо дело; где заболевают от дурного глаза, а лечатся симпатиями; где есть свои астрономы, которые наблюдают за кометами и рассматривают двух человек на луне; где своя политика, и тоже получаются депеши, но только все больше из Белой Арапии и стран, к ней прилежащих. Одним словом, я живу в пучине.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Где же эта пучина?
Д о с у ж е в. Везде; стоит только опуститься. Она к северу граничит с северным океаном, к востоку с восточным и так далее. Я переехал на самое дно. Милости просим. Вот мой адрес. (Подает адрес.) Заезжай ко мне, я тебе покажу такие чудеса, что останешься доволен.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Какие выгоды доставляет тебе твое занятие?
Д о с у ж е в. Выгоды довольно большие; а главное, что ни дело, то комедия.

Подходит Перцов.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Перцов.

Д о с у ж е в (протягивая Перцову руку). Bonjour! Вот, например, господин Перцов! Рекомендую. Знаешь ли ты, чем он занимается?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Почем же мне знать!
Д о с у ж е в. Он сочинитель, сочиняет фальшивые документы.
П е р ц о в. Послушайте, господин Досужев, при посторонних такие слова...
Д о с у ж е в. Ничего, будьте как дома. Ну, где это может быть, кроме пучины? Человек ничего ровно не делает, живет барином на чужой счет, буйством приводит в ужас всю окрестность и пьет, как сорок тысяч братьев не могут пить.
П е р ц о в. Неуместные шутки, господин Досужев!
М о л о д о й  ч е л о в е к. Ну, прощай!
Д о с у ж е в. Прощай, заходи!
М о л о д о й  ч е л о в е к. Непременно зайду. (Уходит.)
Д о с у ж е в (Перцову). Ну, и... Чего ж вы еще дожидаетесь? Дело кончено, и толковать нам с вами не о чем.
П е р ц о в. Послушайте, господин Досужев, вы мне скажите, как благородный человек: отдадите вы мне этот документ или нет?
Д о с у ж е в. За четверик бриллиантов, извольте.
П е р ц о в. К чему эти злые насмешки над несчастием ближнего? Вы знаете, я беден.
Д о с у ж е в. Но благороден.
П е р ц о в. Кто же смеет сомневаться!
Д о с у ж е в. А фальшивые-то документы зачем писать? Какое же это благородство?
П е р ц о в. Удары судьбы и роковая необходимость заставили меня прибегнуть к этому не всеми одобряемому способу.
Д о с у ж е в. Какая же роковая необходимость? Вы могли бы служить, у вас такая величественная физиономия. Да и кроме физиономии, вы всем обеспечены: ваши родные дают вам квартиру, стол, да и денег гораздо больше, чем мы своим горбом заработываем. А вы за это на сестру фальшивый вексель написали да передали какому-то мошеннику.
П е р ц о в. Господин Досужев, это дела или, лучше сказать, тайны семейные. Они должны быть скрыты под покровом неизвестности.
Д о с у ж е в. Хороши тайны! Женщина ни душой, ни телом не виновата, вдруг с нее требуют по векселю деньги, да еще стращают, хотят представить ко взысканию. Если б она повела дело-то как следует, то есть допустила вас представить вексель ко взысканию, да и подала бы отзыв, что подпись-то под векселем фальшивая: что бы тогда произошло? Штука плачевная!
П е р ц о в. Я сознаюсь вам, как человеку благородному, что в этом случае я вышел из пределов приличия и подвергал себя большой неприятности.
Д о с у ж е в. А как вы думаете, какой?
П е р ц о в (улыбаясь). Я мог провести остаток дней моих в тундрах севера.
Д о с у ж е в. Совершенно справедливо, именно в тундрах севера.
П е р ц о в. Господин Досужев, я очень хорошо понимаю мое ослепление; но войдите в мое положение, и вы поймете все фибры души моей, которые подвигнули мою совесть действовать без зазрения. Имея возможность жить под покровом благодеяния моих родных, я оставил службу; но, хотя я и предался бездейственной и праздной жизни, все-таки они не должны забывать, что я имею благородное звание, которое приобрел на поприще службы.
Д о с у ж е в. Они и не забывают.
П е р ц о в. Да. Но, по их невежественному заблуждению, я не всегда имею достаточно финансовых средств для поддержки нашей фамилии, которую я облагородил. Я с некоторого времени лишился даже кредиту.
Д о с у ж е в. В Марьиной роще?
П е р ц о в. И в некоторых других заведениях. Я несколько раз обращался с требованием к моим родственникам, но, не видя для себя благоприятного результата, я решился...
Д о с у ж е в. Сделать фальшивый вексель...
П е р ц о в. Но ведь сестра заплатила по нем, значит признала его.
Д о с у ж е в. То-то и есть, что нет. Она его и не видала; я заплатил деньги и получил его с бланковою надписью.
П е р ц о в. На что же он вам?
Д о с у ж е в. Для редкости. Я такие вещи собираю.
П е р ц о в. Никакой редкости нет, дело очень обыкновенное. Я очень хорошо знаю, что вы выкупили его на сестрины деньги; не захотите же вы требовать с нее в другой раз по этому векселю.
Д о с у ж е в. А почем вы знаете? Может быть, придет время, когда я и потребую?
П е р ц о в. Но будет ли это благородно?
Д о с у ж е в. Очень. Она в другой раз и не заплатит, а дело пойдет прямо в уголовный суд.
П е р ц о в. Господин Досужев, вы готовите новые испытания для суровой души моей; вы хотите, чтобы мой жалкий жребий находился в ваших руках...
Д о с у ж е в. Может быть.
П е р ц о в. Но для чего?
Д о с у ж е в. Для того, чтобы изредка напоминать вам о тундрах севера.
П е р ц о в. Но зачем же играть, как игрушкой, судьбой человека души непреклонной?
Д о с у ж е в. Я вам скажу зачем. Вы страх и трепет для всей окрестности; вы наводите ужас на мирных обывателей; при одном вашем имени весь женский пол в нашей стороне приходит в содрогание; все извозчики от вас разъезжаются, все лавочники от вас разбегаются, как от чумы; из всякой малости вы заводите мамаево побоище.
П е р ц о в. Я согласен, я жесток; но я караю только за неуважение.
Д о с у ж е в. Вы караете тех, кто слабее вас и с кого взять нечего. А с богатыми людьми у вас другая политика: вы заводите ссору, лезете в драку да потом требуете за бесчестье.
П е р ц о в. Моя личность, как благородного человека, ограждена законом против всяких превратностей, и я по праву требую бесчестье за оскорбление.
Д о с у ж е в. Вот по этому-то случаю я, как сосед ваш, и хочу, для безопасности, иметь всегда под руками оружие на случай встречи с вами.
П е р ц о в. Послушайте, господин Досужев, покроемте все это дело покровом вечного забвения.
Д о с у ж е в. То есть как же?
П е р ц о в. Отдайте мне вексель!
Д о с у ж е в. Нет, уж это зачем же?
П е р ц о в. А если так, пусть он останется у вас; но, господин Досужев, бойтесь разорвать завесу, скрывающую эту тайну.
Д о с у ж е в. Нет, уж лучше вы бойтесь меня!
П е р ц о в. Не ожидал, господин Досужев, не ожидал. Но я надеюсь, что мы, как благородные люди, останемся друзьями. (Протягивает Досужеву руку.)
Д о с у ж е в. Очень приятно.
П е р ц о в. Честь имею кланяться. (Уходит.)
Д о с у ж е в. Ишь ты, франт какой! Как же, отдам я тебе вексель, дожидайся! Я рад, что могу теперь безопасно по улицам ходить. Ты ведь разбойник известный!

Подходит Андрей Титыч.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Досужев и Андрей Титыч.

Д о с у ж е в. А, милый друг, Андрюша, здравствуй!
А н д р е й  Т и т ы ч (кланяясь). Василью Митричу!
Д о с у ж е в. Покурить хочешь?
А н д р е й  Т и т ы ч. Пожалуйте папироску!

Досужев достает папиросы, закуривают.

Д о с у ж е в. Куда, мой друг, стремительно спешишь?
А н д р е й  Т и т ы ч. Маменька послали к тятеньке, они теперь в суде по делу, так чтоб домой вместе. А то, пожалуй, уедут куда с судейскими, да и загуляют. А если они загуляют-с, так уж лучше беги все из дому вон, потому такая война пойдет дня на три, что хуже французского разорения. К тому же нынче маменька не пускали тятеньку в суд, потому нынче понедельник - тяжелый день, а маменька этому очень веруют; ну, а тятенька не послушались, так маменька еще больше боятся.
Д о с у ж е в. Отчего ж ты пешком? Лошадей, что ли, у вас нет? Врешь ты, должно быть. Не назначил ли здесь, в саду, какого свиданьишка?
А н д р е й  Т и т ы ч. Нет-с, Василий Митрич, не до того-с! Я вам скажу, просто нет никакой возможности на свете жить, вот что.
Д о с у ж е в. Отец, что ли, свирепствует?
А н д р е й  Т и т ы ч. Кому ж еще! Известно, тятенька! И прежде тятенька были люты, а теперь уж и описать нельзя. До того дошли, что никаких себе границ не знают.
Д о с у ж е в. Воюет, что ли, очень?
А н д р е й  Т и т ы ч. Теперича в газетах про черкесов пишут, что они злые хищники и бунтовщики; так поверьте душе моей, что ни одному черкесу того не сделать, что тятенька могут.
Д о с у ж е в. Что ж за причина такая?
А н д р е й  Т и т ы ч. Все насчет моей женитьбы. Помыкают мной так, хуже чего быть не может. Повезут меня невесту смотреть, куда им вздумается, и сейчас там из-за приданого или из чего другого ссору заведут, крик подымут, так домой и уедут. Потом в другом месте то же самое. Вот теперь в Таганке: поверите ли, с матерью невесты два раза нехорошими словами ругались; поругаются, недели две не ездят, потом опять помирятся. А уж я не то чтоб сказать что, а и дышать-то не смею. Невесты же, Василий Митрич, вот уж мы их, никак, восемь смотрели, все мне не по сердцу-с; только что одно телесное сложение, а больше ничего нет-с.
Д о с у ж е в. Жаль, брат, мне тебя, Андрюша.
А н д р е й  Т и т ы ч. И к тому же, по моим чувствам, мне теперь жениться никак невозможно-с.
Д о с у ж е в. Отчего же?
А н д р е й  Т и т ы ч. Я теперича оченно влюблен-с.
Д о с у ж е в. Что ты!
А н д р е й  Т и т ы ч. Уж это так точно-с.
Д о с у ж е в. В кого же?
А н д р е й  Т и т ы ч. Уж есть такая девушка-с.
Д о с у ж е в. Как же это тебя догадало?
А н д р е й  Т и т ы ч. Да разве долго-с? Один раз взглянул - и довольно-с.
Д о с у ж е в. Ну, что ж, старайся, хлопочи!
А н д р е й  Т и т ы ч. Хорошо вам разговаривать-то! Как тут хлопотать! Кабы я человек был, тогда другое дело; а то что я такое? Арестант какой-то, да еще хуже. Свободы никакой не имею, выходу из дому нет.
Д о с у ж е в. А из каких она?
А н д р е й  Т и т ы ч. То есть вы насчет моего предмета?
Д о с у ж е в. Да, насчет твоего предмета.
А н д р е й  Т и т ы ч. Из купеческих, только не из богатых.
Д о с у ж е в. Что ж, ты познакомился али одними взглядами пробавляешься?
А н д р е й  Т и т ы ч. Оченно хорошо знакомы, даже у нас в доме бывают-с; только оченно неспособно дома разговаривать-с.
Д о с у ж е в. Что ж ты, в любви объяснился?
А н д р е й  Т и т ы ч. Да вам на что же-с? Собственно только для смеху-с?
Д о с у ж е в. Ну, вот еще!
А н д р е й  Т и т ы ч. Уж я вас знаю-с. Да мне что ж! Смейтесь, пожалуй! Мы свое дело знаем.
Д о с у ж е в. Ну, как же ты с ней объяснялся? Скажи, Андрюша, голубчик!
А н д р е й  Т и т ы ч. А вот как-с! Были они у нас как-то с матерью в гостях, да и засиделись, так что уж смерклось почти. Вот старуха-то и говорит: "Как же мы так поздно пойдем?" А маменька им на это: "Да вот Андрюша вас проводит". А я этому делу и рад; сейчас шапку в руки и говорю: "С большим нашим удовольствием". Вот пошли-с, старуха сзади, а мы впереди-с. Только она меня и спрашивает: "Вы, говорит, любите шибко ездить?" Я говорю: "Это первое мое удовольствие". - "Я тоже, говорит, сама до смерти люблю. Хорошо бы, говорит, знать, что человек думает". - "А для чего же, говорю, вам знать-с?" - "А для того, говорит, что сейчас можно видеть, правду человек говорит или нет". - "А разве, говорю, так нельзя этого заметить?" - "Я, говорит, никогда не могу заметить; я всему верю, что мне говорят. Отчего, говорит, вы никогда к нам не зайдете?" - "Оттого, говорю, что не своей волей живу". - "Вон, говорит, окошко, я всегда подле него сижу; вы каждый день мимо ездите, а никогда не взглянете; а я так не в вас, без того от окна не встану, чтобы не дождаться, как вы из городу проедете". Так меня эти слова за сердце и ухватили, а сказать ничего не умею. "Жаль мне вас, говорит, такой вы робкий". - "Я, говорю, очень робок-с". Тут мы подошли к дому, остановились, старуха прошла в калитку; а я сейчас оглянулся, вижу - на улице никого нет, не говоря худого слова, в охапку ее, да и поцеловал-с.
Д о с у ж е в. Ну и молодец!
А н д р е й  Т и т ы ч. Она как прыгнет в калитку, и сейчас ее захлопнула. Так мне стало совестно, лучше бы я, кажется, на этом самом месте сквозь землю провалился.
Д о с у ж е в. Вот хвалю! Ты всегда, что ли, так?
А н д р е й  Т и т ы ч. Да что про меня, дурака, и говорить-с! Одно слово, невежа в высшей степени, облом, как есть. Поленом бы меня в те поры хорошенько.
Д о с у ж е в. Ну, как же ты после? Подыгрался опять, или все еще сердится?
А н д р е й  Т и т ы ч. Все сердится-с.
Д о с у ж е в. Ты девичьему-то сердцу не очень верь.
А н д р е й  Т и т ы ч. Разве я не знаю-с; да эта девушка-то другой сорт-с. Всем нашим барышням, которые даже и в пансионе воспитывались, до нее далеко. Я хоша и дурак, а вижу.
Д о с у ж е в. Ну, твое счастье! Что ж, неужели ты так и бросил свое волокитство?
А н д р е й  Т и т ы ч. Эх, Василий Митрич! Уж так и быть, всю вам истинную правду расскажу. Вот проходит неделя, мучусь я совестью через свое невежество, а идти к ним боюсь. Проходит другая, третья; да уж и сам не знаю, как-то осмелился: дай, думаю, пойду. Что ни будет, то будет.
Д о с у ж е в. Разумеется.
А н д р е й  Т и т ы ч. Прихожу я к ним, она одна сидит, работает. Взглянула на меня-с, и вдруг у ней в одну минуту слезы на глазах-с. Начал я извинения просить в своем собственном невежестве, а она мне на мои извинения ничего не говорит, а твердит только одно: "Что ж вы не приходили? Что ж вы не приходили? Значит, это была только шалость с вашей стороны?" Я опять даже со слезами начинаю ее просить-с: "Вы, говорю, только меня простите, а уж я вперед, говорю, никогда не осмелюсь". Она взглянула на меня и засмеялась: "В чем, говорит, простить-то! Грех-то небольшой". А у самой, гляжу, опять слезы на глазах. Тут мать вошла, я за шапку да домой. Что же это такое, Василий Митрич?
Д о с у ж е в. Известно, что. Значит, она тебя любит. Надо с тебя магарыч.
А н д р е й  Т и т ы ч. За этим дело не станет-с. Только прихожу я домой-с, хочу ей самое жестокое письмо написать, а тятенька вдруг ко мне: "Что, говорит, ты шляешься, как саврас без узды! Собирайся, говорит, ехать невесту смотреть!" Как тут жить!
Д о с у ж е в. Что делать-то! Терпи, казак, атаманом будешь! Что ж, ты послал письмо?
А н д р е й  Т и т ы ч. Послал-с.
Д о с у ж е в. Что же ты написал? Ну, сделай милость, Андрюша, скажи!
А н д р е й  Т и т ы ч. Все чувства свои выразил, какие только есть. Три дни писал. И в конце пишу, чтобы она мне на ответ написала, где я ее могу видеть и когда, и чтобы никого при том не было, и что если мне будет в этом отказ, то я могу себя потерять через это, и она будет за меня богу отвечать. Это письмо я вчера отдал нашей девушке и сейчас же ответ получил. Я вас давеча обманул немного-с. Пишет, что она пойдет в город, и чтобы я сегодня утром был в Кремлевском саду, здесь мы и можем видеться.
Д о с у ж е в. Значит, ты в суд не пойдешь?
А н д р е й  Т и т ы ч. В суд само собой-с. Да ведь еще теперь рано-с.
Д о с у ж е в. Ведь отец твой сам ничего не смыслит, кто же вам дела стряпает?
А н д р е й  Т и т ы ч. Был Сахар Сахарыч, да его теперича за безобразие прогнали; а теперь у нас умнейший человек: Харлампий Гаврилыч Мудров.
Д о с у ж е в. Да, дурак известный. Его лет тридцать тому назад из управы за взятки выгнали. И дела ничего не знает: он только те законы и помнит, которые при нем были. Даром деньги берет. А ты скажи отцу про меня; я и лучше сделаю, и возьму дешевле.
А н д р е й  Т и т ы ч. Хорошо-с. У нас ведь все больше дела по тятенькиному буйству-с. Уж вы, Василий Митрич, меня оставьте, а то нам будет совестно вас.
Д о с у ж е в. Что дашь?
А н д р е й  Т и т ы ч. Что угодно-с.
Д о с у ж е в. Обедом угостишь с шампанским?
А н д р е й  Т и т ы ч. Да помилуйте! Нешто об этом какой разговор быть может-с! Вон они идут-с.
Д о с у ж е в. Ну, так я в гроте тебя подожду. (Уходит в грот.)

Входят Александра Петровна Круглова и девушка.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Андрей Титыч и Александра Петровна.

А н д р е й  Т и т ы ч (кланяясь). Наше вам почтение-с!
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Здравствуйте!
А н д р е й  Т и т ы ч. Чему это приписать-с?
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Что приписать?
А н д р е й  Т и т ы ч. Ваше снисхождение-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Вы такое письмо написали, что я не могла не прийти. Вы пишете, что можете себя потерять.
А н д р е й  Т и т ы ч. Это так точно-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Что же это значит, что вы себя потеряете? Как же вы себя потеряете?
А н д р е й  Т и т ы ч. Оченно просто-с. Сделать загул хороший, да так всю жизнь этим делом и заниматься-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Что это вы говорите! Это слушать страшно.
А н д р е й  Т и т ы ч. С горя-то что-нибудь сделаешь над собой. Жизнь-то моя вам известна. Дома все одно что в остроге, знакомства хорошего по своему образованию не имею, любить меня за мое невежество никто не соглашается; а еще, пожалуй, женят на уроде. Какая это жизнь! Только одно и остается, что запить-с. Да ведь это я вам говорю кроме всяких шуток-с. Вы сами изволите видеть, у вас примеры на глазах. Может быть, не одна сотня нашего брата, очень хороших людей, таким манером погибла. Значит, и мне не уйти своей судьбы, потому что я не лучше других.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (тихо). Чем же я могу помочь вам?
А н д р е й  Т и т ы ч. Какая помощь-с! Никто меня из этого омута не вырвет, разве только одна могила.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (ласково). Что же вам нужно от меня?
А н д р е й  Т и т ы ч. Я только хотел знать насчет ваших чувств-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Да что же вам до моих чувств? Ведь вам жениться на мне не позволят.
А н д р е й  Т и т ы ч. Хоша и не позволят-с, все-таки я буду знать, что хоть один человек на свете меня любит. Да при всем том, уж я тогда тятеньке про все скажу прямо, как отрежу, пущай хоть убьет. Да и маменьку заставлю, так и будем к нему приставать; побьется, побьется, да, может, и сжалится. Много я всякой муки натерплюсь, да уж по крайности...
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Если я и выду за вас, каково мне будет жить в вашей семье!
А н д р е й  Т и т ы ч. Нет, уж тогда чтобы врознь-с. Я уж тогда буду женатый, значит могу больше разговаривать. Теперь меня за человека не считают, собственно потому, что холостой, а тогда совсем другое дело-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, что же мне вам сказать на это?
А н д р е й  Т и т ы ч. Что чувствуете, то и скажите. Теперь я весь в ваших руках. Через вас только я и могу быть человеком; а то я чувствую сам в себе, что таких делов могу наделать, что чертям будет тошно. Со мной то делается, чего никогда не бывало: отчаянность какая-то стала находить-с. Так вот кинулся бы на народ, да и грыз всех зубами. А ежели в этаком разе да запить, так ведь каких крамболей наделать можно: ума помрачение! Теперича я скромный-с, а ежели только начать, так я чувствую, что во мне вся тятенькина натура покажется.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ах, какой вы, Андрей Титыч! Да разве вы не видите, что я вас давно люблю!
А н д р е й  Т и т ы ч. Ежели это так точно, как вы говорите, значит счастливее меня человека нет. Я так о себе понимаю.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, и слава богу! Я и очень рада.
А н д р е й  Т и т ы ч. Теперь уж я ваш по гроб жизни...
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Нехорошо здесь разговаривать-то: народу очень много; а вы лучше приходите ужо к нам.
А н д р е й  Т и т ы ч. Коли урвусь, так непременно-с.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, прощайте! (Шепотом.) Миленький мой!
А н д р е й  Т и т ы ч. Эх! Надо бы ручку, поцеловать-с, да народ.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Теперь уж ручку! Испугался!
А н д р е й  Т и т ы ч. Школить надо нашего брата, так мы будем обращение понимать; а мало-мальски слободно пустить, так ведь для нас границ нет. До приятного свидания-с.

Александра Петровна и девушка уходят. Досужев выходит из грота.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Андрей Титыч и Досужев.

Д о с у ж е в. Ну, что, приладил дело?
А н д р е й  Т и т ы ч. Приладил-с. Теперича какое прикажете угощение, всякое можем. Я полагаю, нам к Гурину идти-с. Теперича я так рад, что меня даже опасно одного оставлять-с, как бы я от радости какого-нибудь колена не выкинул!
Д о с у ж е в. А ты порядку не теряй! Держи себя в струне!
А н д р е й  Т и т ы ч. Хорошо вам разговаривать-то! Вас, может быть, женщины любили, так для вас это ничего; а ведь меня в первый раз в жизни-с. Пожалуйте к Гурину-с!

Уходят.



ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЛИЦА:

Т и т  Т и т ы ч  Б р у с к о в, богатый купец.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а, жена его.
А н д р е й  Т и т ы ч, сын их.
Х а р л а м п и й  Г а в р и л ы ч  М у д р о в, стряпчий, пожилой человек, очень важного вида, качает головой и грустно улыбается.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а  К р у г л о в а, купчиха.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а, ее дочь.
Л у ш а, горничная девушка.

Гостиная в доме Брусковых.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Луша и Наталья Никаноровна Круглова (входят).

Л у ш а. Вы из саду, Наталья Никаноровна?
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Из саду.
Л у ш а. Сама-то идет тоже?
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Да, сейчас за мной.
Л у ш а. Так надо велеть самовар ставить.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Она уж приказала. Что это, девушка, ваши хозяева-то какие скучные, какая тоска с ними?
Л у ш а. Уж и не говорите! Такое-то постылое житье, не накажи господи!
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Диви б денег не было, а то с такими-то деньгами, да все думают о чем-то да сокрушаются. Мы с дочкой люди небогатые, а не в пример веселее вашего живем. А будь-ка у меня деньги...
Л у ш а. Уж какая у вас дочка красавица! Вот бы нашему Андрею Титычу.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Что ж мне, набиваться, что ли, коли не хотят? Как же, была оказия! Да она к вашей жизни и не привыкнет: у нас каждый день веселье, а здесь точно хоронят кого. Я и постарше ее, да, кажется, с тоски бы пропала. Мы живем не по-вашему: у нас, что ни день, либо мы в гостях, либо у нас гости, а то так за город. Я так рассуждаю, милая: ученье наше было на медные деньги; как образованные люди живут, мы жить не можем, а денег-то на наш век хватит; по крайности, мы хоть весело поживем.
Л у ш а. Пойти чай готовить! Никак, сама идет. (Уходит.)

Входят Мудров и Настасья Панкратьевна.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Мудров, Настасья Панкратьевна и Наталья Никаноровна.

Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что это Кит Китыч не едет! У меня сердце не на месте. Присядьте, любезные гости!
М у д р о в. Присядем-с, присядем-с. Отчего не присесть. Ох-ох-ох! Грехи наши тяжкие!

Садятся.

Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Тяжкие, батюшка, тяжкие! (Наталье Никаноровне.) Да где ж дочка-то ваша?
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Да, чай, в саду гуляет.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, пущай гуляет.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Что ей с нами-то делать! Что мы ей за компания! Разговоры наши слушать скучно.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Скучно, матушка, скучно. Уж посидите вы у меня, бога ради, подождемте вместе Кит Китыча. Все как-то при людях лучше, а то одной-то мне страшно.

Молчание.

Так вот, Урлапий Гаврилыч, я и говорю...
М у д р о в. Харлампий, сударыня.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да, Харлапий Гаврилыч! Так вот я и говорю: тяжело на свете-то жить! Уж как тяжело!
М у д р о в. Да, не легко-с, не легко-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Особенно кому с большими деньгами.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Ну, еще с деньгами-то стерпеть можно, вот без денег так плохо.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Как это можно! Какое сравнение! Без денег не в пример легче жить. Без денег-то какая забота! Только б был сыт, вот и все.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. А с деньгами-то что? Только что причуд больше.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Как это вы говорите! Да деньги-то что такое? Ведь деньги-то - кандалы!
М у д р о в. Ох, кандалы, сударыня, кандалы!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ежели теперь у нас очень много денег, значит мы должны жить точно так, как другие прочие богатые люди живут; а то нас всякий осудить может. Значит, уж я никакого удовольствия с деньгами не могу себе иметь, а должна только смотреть даже до всякой малости, как у других, чтобы все так точно, и сама потрафлять. А не сделай я так точно, так ведь меня засмеют. А как это тяжело, особенно в летах! Ну их, эти деньги проклятые! Я и глядеть-то на них боюсь. Мне один странник сказывал, что ежели часто смотреть на них, так от этого сердце ожесточается.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Без денег-то скорей ожесточится.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Уж вы, Наталья Никаноровна, не спорьте! Уж странник знает, что говорит. Значит, он в каких-нибудь книгах читал. Урлапий Гаврилыч...
М у д р о в. Харлампий, сударыня.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Уж извините, батюшка, все сбиваюсь. Язык-то один, приболтается. Скажите, Харлапий Гаврилыч, есть такие книги?
М у д р о в. Книги? (Вздыхает.) Книги-с? Книги всякие есть-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот бы почитать когда!
М у д р о в. Книги всякие есть-с, да не всякие читать нужно.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Каких же это книг читать не нужно?
М у д р о в. Светских-с. Светских книг нетвердым умам читать нельзя-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Какие же такие светские книги? Это что гражданскими словами написано?
М у д р о в. Не в том сила, сударыня; а надо знать, какой дух в книге.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. А как ее узнаешь, какой в ней дух?
М у д р о в. Я знаю-с. Другой не знает, а я знаю, какой дух. Вот поэтому-то нетвердым умам и нельзя всякую книгу читать, а надо спроситься. Я могу, я читаю, я всякую книгу читаю. Я читаю, а сам не верю тому, что написано; какие бы мне документы ни приводили, я не верю; хоть будь там написано, что дважды два - четыре, я не верю, потому что я тверд умом.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Зачем же пишут такие книги, которые читать нельзя?
М у д р о в. От заблуждения; совратились.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Совратились, батюшка, совратились!
М у д р о в. Вот хоть нынешние так называемые романы! Не то что молодого человека, но даже и старца многолетнего могут в соблазн ввести.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Какой там соблазн: просто сказки. Есть веселые, есть скучные.
М у д р о в. Какой соблазн-с? А вот какой соблазн: в этих сказках любовь человеческая изображается для взоров в привлекательном виде.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Ну, так что ж за беда?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Уж нам этих книг не читать. Вот хороших-то бы книг почитала. Только вот... как вас, батюшка?
М у д р о в. Харлампий Гаврилыч.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Только вот, Харлапий Гаврилыч, в хороших-то книгах очень нехорошо про богатство пишут.
М у д р о в. Да, не одобряют-с, очень не одобряют-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот оно и страшно такие книги-то читать.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Да лучше не читать никаких, меньше думается.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. От думы-то ведь тоже вред человеку.
М у д р о в. Дума разная бывает-с, разная.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да какая хочешь дума, все человек худеет от нее; уж на нем того тела нет. Вот я еще мудреных слов боюсь.
М у д р о в. Да, есть слова, есть-с. В них, сударыня, таинственный смысл сокрыт, и сокрыт так глубоко, что слабому уму-с...
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот этих-то слов я, должно быть, и боюсь. Бог его знает, что оно значит, а слушать-то страшно.
М у д р о в. Вот, например-с...
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ох, уж не говорите лучше! право, я всегда себя после как-то нехорошо чувствую.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Нет, что ж, пускай говорит; интересно послушать.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Разве уж одно словечко какое, а то, право, страшно.
М у д р о в. Вот, например, металл! Что-с? Каково слово! Сколько в нем смыслов! Говорят: "презренный металл!" Это одно значит; потом говорят: "металл звенящий". - "Глагол времен, металла звон". Это значит, сударыня,, каждая секунда приближает нас ко гробу. И колокол тоже металл. А то есть еще благородные металлы.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, будет, батюшка, будет. Не тревожьте вы меня! Разуму у меня немного, сообразить я ваших слов не могу; мне целый день и будет представляться.
М у д р о в. Вот тоже я недавно в одном сочинении читал, хотя и светского писателя, но достойного уважения. Обаче, говорит...
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Оставьте, я вас прошу. Уж я такая робкая, право, ни на что не похоже. Вот тоже, как услышу я слово "жупел", так руки-ноги и затрясутся.
М у д р о в. Да, есть словечки, есть-с. Вот тоже...
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Батюшка, оставьте! Убедительно я вас прошу. Конечно, все мы смертны; разве кто спорит! Ну, там уж после будь что будет. Что ж теперь заживо-то такие страсти слушать.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. И в самом деле, что за разговор завели!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Давно я сбираюсь, хочется мне об жизни поговорить с каким-нибудь умным человеком.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. А что такое об жизни-то?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да как жить на свете.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. И жить так, как жили. Слава богу, лет до шестидесяти прожили, теперь не переучиваться стать.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да разве мы так живем, как человеку указано! Вот так бы жить, чтобы все исполнять.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Уж я не знаю, что еще исполнять.
М у д р о в. Много нужно, сударыня, ох, как много!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Возьмем хоть то: знаем ли мы, в какие дни что нужно делать?
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Что тут знать-то! Какое дело есть, то и делай!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну нет, матушка! Кто поумней-то нас, какое ни будь у него необходимое дело, а в понедельник не начнет. А мы не исполняем.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Вздор, я думаю.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Какой вздор! Кабы не было примеров; а то примеры были. Как вы скажете, Урла...
М у д р о в. Харлампий.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да, Харлапий Гаврилыч. Как вы скажете?
М у д р о в. На это, сударыня, принуждения нет. Всякому отдано на волю: кто не верит, не верь; а кто верит, и тому благо.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот Кит Китыча не уговоришь никак. А уж сколько я раз замечала, как он в понедельник за каким важным делом выедет из дому, так либо пьяный приедет, либо безобразие какое уж непременно сделает.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Чай, ведь и в другие дни тоже?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Все как-то пореже. Вот теперь важное дело в суде, а он поехал сегодня, не разбирает того, что нынче понедельник.
М у д р о в. Да ведь сегодня срок, сударыня.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да что ж такое, что срок! Дело-то не медведь, в лес не уйдет. К чему торопиться-то? В суде-то тоже не басурманы сидят, а не хотят того понять, каково мне дома-то сидеть, дожидаться-то его! Уж я к нему Андрюшу послала, чтобы сейчас же его и тащил домой.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Вы уж Андрюшу-то своего загоняли совсем.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да разве я? - все отец. Сраму-то что делает! По всей Москве возит невест смотреть. Нигде на него не угодят.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Дали бы вы Андрюше дело какое, да и оставили бы в покое, пусть себе занимается.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Кит Китыч и хотел было, да опять передумал: прежде, говорит, женить надо.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Вот вы умный человек считаетесь, Харлампий Гаврилыч, вы бы и поговорили Тит Титычу.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. И в самом деле поговорили бы; а то, что он над сыном-то издевается. Вы теперь Кит Китычу первый друг; может, он вас и послушает.
М у д р о в. Вот еще! Нужно мне очень! Да хоть он съешь сына живого, мне все равно. Я даю советы, сударыня, по делам юридическим, и то не даром, а получаю за то вознаграждение.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. За кляузные дела. То-то, видно, вы умны-то только с нами разговаривать.

Входит Александра Петровна.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Александра Петровна.

А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Кто-то подъехал к воротам. (Смотрит в окно.)
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ах, батюшки! Побежать встретить.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Один Андрей Титыч на извозчике, с ним нет никого.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что ж это такое значит? Ума не приложу.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. А вот войдет - расскажет.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Батюшки! Ну, как грех какой, сохрани господи! Уж жив ли Кит Китыч-то!
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Да что вы сокрушаетесь! Должно быть, Тит Титыч послал его вперед; вот и все.

Андрей Титыч входит.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Андрей Титыч.

А н д р е й  Т и т ы ч (раскланиваясь). Маменька, беда!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Жив ли, жив ли, ты мне скажи!
А н д р е й  Т и т ы ч. Да тятенька ничего, слава богу-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Загулял?
А н д р е й  Т и т ы ч. Загуляли-с. И таких делов наделали, что страшно сказать!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да уж говори, что там такое!
А н д р е й  Т и т ы ч. Тятенька барина прибили-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Какого барина?
А н д р е й  Т и т ы ч. Не знаю-с, только барин настоящий.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот он понедельник-то! Даром не прошел! Говорила ведь я ему, говорила!
М у д р о в (надевая очки). Потрудитесь, молодой человек, изложить нам подробно обстоятельства дела.
А н д р е й  Т и т ы ч. Вот-с прихожу я в суд, а у них уж все дело кончено. Тятенька отобрали из судейских человек шесть и повели их в трактир обедом потчевать-с. Пообедали честь честью-с, выпили они, сколько им следует; потом наняли судейским извозчиков, а я с тятенькой на своих и поехали в Марьину рощу-с. Все бы это ничего-с; только тятенька в Марьиной роще встретили знакомую компанию-с; человека четыре подрядчиков, какие-то магарычи запивают-с. Тут уж и пошло-с! Шенпанского сразу ящик потребовали; цыганок петь заставили.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Все это в порядке, дело очень обыкновенное.
А н д р е й  Т и т ы ч. Да и все хорошо было-с, и тятенька были очень веселы; только уж конечно понять разговору было нельзя, потому все вместе вдруг говорили. И догадало ж кого-то из судейских качать тятеньку! Только взяли его на руки, качали-качали, да и уронили.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Больно ушибли-то?
А н д р е й  Т и т ы ч. Ушибить-то не ушибли, только уж очень тятенька в сердце вошел. Обозвали всех как нельзя хуже... А тут, еще прежде, какой-то барин все вертелся, с разговорами приставал ко всем, вино наше пил; уж очень ему хотелось в компанию втереться. Уж его не один раз мы и гоняли от себя, а он все лезет. Да под сердитую-то руку и наскочил на тятеньку; а тятенька, уж известно, много разговаривать не станут: должно быть, его раза два и ударили.
М у д р о в. Ну, а он сейчас свидетелей?
А н д р е й  Т и т ы ч. Так точно-с. Судиться хочет с тятенькой.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что ж моему будет за это? Вы, батюшка, дела-то знаете.
М у д р о в (снимает очки). Как дело пойдет, сударыня. Коли на мировую, так деньгами только отделается.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. А как цена-то, батюшка, за это?
М у д р о в. Разная, сударыня; глядя по человеку.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Уж вы похлопочите!
М у д р о в. Да было бы из чего хлопотать-то, сударыня. Мы тоже не воздухом питаемся. Может быть, и дело-то грошовое, на пятидесяти рублях сойдутся. Не велика мне корысть.
А н д р е й  Т и т ы ч. Ну нет, пятидесяти рублей барин не возьмет-с.
М у д р о в. Разве уж был разговор?
А н д р е й  Т и т ы ч. Был-с.
М у д р о в. Много ли же он просит?
А н д р е й  Т и т ы ч. Триста тысяч.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Батюшки! Да где же вдруг этаких денег взять!
М у д р о в (встает). Триста тысяч? Ну, вот это дело хорошее.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что ж тут хорошего?
М у д р о в. Для меня, сударыня, хорошее, собственно для меня. Давно я такого дела дожидаюсь.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да вам-то что тут интересного?
М у д р о в. Большие деньги возьму, сударыня, большие деньги.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. С кого же это? С Кит Китыча?
М у д р о в. Да, сударыня, с Тит Титыча. Все, что только можно взять, все и возьму.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. И вам это не совестно, Урлап Гаврилыч?
М у д р о в. Харлампий, сударыня.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, все равно.
М у д р о в. Вот еще! Чего тут совеститься, сударыня? Мы тем живем. Да я дурак буду, если с него мало возьму. Он сам после смеяться станет. Такие-то дела у нас не каждый день. Всякий от своих трудов питается.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. А еще друг называешься!
М у д р о в (ходит в волнении). Да меня надо бить палкой, если я с него мало возьму. С кого ж и взять!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Так и грабить!
М у д р о в. Не грабить, а сам отдаст. Своими руками вынет из кармана и отдаст. Мне самому его жаль, да что ж делать, сударыня. Не попадайся! А попался, так платись. Наше дело все равно что игра: тут жалости нет; можно рубашку снять, так снимем.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Этак мы и другого стряпчего найдем.
М у д р о в. Ищите, сударыня: ваша воля. Про меня говорят, что во мне человечества мало, а в других еще меньше.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а (сыну). Ты что ж приехал один, не подождал отца-то?
А н д р е й  Т и т ы ч. Тятенька меня прогнали-с. Они и сами, я думаю, сейчас будут, потому что вся компания разошлась.

Луша входит.

Л у ш а. Чай готов-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Пожалуйте!
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а. Да уж нам бы пора.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. По чашечке выкушаете и пойдете, а без чаю не пущу.

Уходят Настасья Панкратьевна, Наталья Никаноровна, Мудров и Луша.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Александра Петровна и Андрей Титыч.

А н д р е й  Т и т ы ч. Александра Петровна-с!
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (подходит к нему). Что?
А н д р е й  Т и т ы ч. Наше дело в ход пошло.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Неужели?
А н д р е й  Т и т ы ч. Сейчас умереть! Только бы вот эта история не помешала.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Как же это случилось?
А н д р е й  Т и т ы ч. Уж и сам я не знаю, как я такую смелость взял на себя. Поехали мы с тятенькой из трактиру, вижу, он весел, я ему и говорю: "Что ж это за несчастие мое, что невест подходящих нет для меня". - "Вот поди ж ты!" - говорит. "Не далеко ли, говорю, мы, тятенька, ищем? Нам бы где поближе, кругом себя поискать, нет ли на нашу руку". Он как взглянет на меня, да как крикнет: "Ты, говорит, мошенник, должно быть, уж высмотрел? Сказывай сейчас: высмотрел?" Я думаю: что робей, то хуже. "Высмотрел", - говорю. "Сейчас, говорит, сказывай: какая такая?" - "Александра Петровна Круглова", - говорю.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Неужели?
А н д р е й  Т и т ы ч. Провалиться на этом месте! "Да у них, говорит, денег немного". - "Немного", - говорю. "А тебе, говорит, больно много нужно! Молчи, говорят, не смей разговаривать! А она пойдет за тебя?" - Отчего, говорю, не пойти". - "Ну, говорит, и шабаш, и чтоб скорее! Потому женить тебя давно пора. А деньги, говорит, я дам. Мне, говорит, нынче много в суду отсудили; я их уж давно пропащими считал, значит все равно что на улице нашел. Вот вам на раззавод".
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, вот, значит, мы и закутим.
А н д р е й  Т и т ы ч. Страсти, что наделаем! Начал потом он мне наставления читать. "Кабы, говорит, не отцы да не матери, что бы вы на свете были? Вот не жени мы тебя, ты будешь пьянствовать, потом станешь воровать; а нам с матерью сокрушение сердечное, потому мы за тебя должны богу ответ дать". (Обнимает Александру Петровну.)
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (отходит). Андрей Титыч, вы опять!
А н д р е й  Т и т ы ч. Да ведь уж теперь мы почти что свои.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, еще когда будем. (Подходит к нему.)
А н д р е й  Т и т ы ч. "Что, говорит, ты по Москве-то собак гоняешь! Бегаешь ты как саврас без узды!" (Обнимает и целует.)
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (с неудовольствием). Андрюша!
А н д р е й  Т и т ы ч. "Какой же, я говорю, саврас?" - "А ты, говорит, молчи; это тебе, дураку, на пользу". (Опять обнимает.)
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (с сердцем). Андрюшка!
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а (за сценой). Саша!
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Вон, слышишь? Что!
А н д р е й  Т и т ы ч. Ну, что ж такое!
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а (за сценой). Саша, ступай чай пить!
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Я, маменька, не хочу. (Подходит к Андрею Титычу.) Какой ты! Ну, как кто войдет!
А н д р е й  Т и т ы ч. Да ведь я, Сашенька, смотрю в дверь-то. Неужто ж я...
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (подвигаясь к нему). Ну?
А н д р е й  Т и т ы ч. Ну, и все. (Целует ее.)
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Когда ты женишься, чтоб лошади были у нас хорошие.
А н д р е й  Т и т ы ч. Еще бы! Само собою. (Обнимает ее.)
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Знаешь что? Я очень соболь люблю. Да ты смотри в дверь-то!
А н д р е й  Т и т ы ч. Да смотрю, смотрю.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Как красиво выехать на хорошей-то лошади в соболях! Сошью себе шубу бархатную.
А н д р е й  Т и т ы ч. Малиновую.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Малиновую? Эх ты! Вот вкус!
А н д р е й  Т и т ы ч. Да какую хочешь, нешто мне не все равно.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Черную.
Н а т а л ь я  Н и к а н о р о в н а (за сценой). Саша!
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а (взглянув в дверь). Кажется, маменька-то домой сбирается. Так и есть.
А н д р е й  Т и т ы ч (взглянув в окно). Да и тятенька приехал.
А л е к с а н д р а  П е т р о в н а. Ну, прощай!
А н д р е й  Т и т ы ч. Прощай! (Целуются.) Не сегодня, так завтра непременно забегу.

Александра Петровна уходит, Андрей Титыч одергивается, делает скромную физиономию и становится у двери.
Входят Тит Титыч, Мудров и Настасья Панкратьевна.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Тит Титыч, Мудров, Настасья Панкратьевна и Андрей Титыч.

Т и т  Т и т ы ч (садится; молчание). Слышали?
М у д р о в. Слышали, брат, слышали.

Молчание.

Т и т  Т и т ы ч. Куда меня решат?

Молчание.

Эй, ты, ябеда! Что ж ты молчишь? С тобой говорят аль нет! Говори, не испугаюсь. Поделом мне, окаянному!

Молчание.

Что ты молчишь, что глаза-то вытаращил?
М у д р о в. Много ты денег заплатишь!
Т и т  Т и т ы ч. А ты хлопочи! Ты от меня пользуешься, ты и должен... стараться.
М у д р о в. Много ты денег заплатишь!
Т и т  Т и т ы ч. Не твое дело! Ты знай пиши кляузы! Вот и все.
М у д р о в. Нет уж, теперь нам с тобой кляуз не писать, а на нас писать будут.
Т и т  Т и т ы ч. А ты им на ответ строчи.
М у д р о в. Что?
Т и т  Т и т ы ч. Пиши, что будто я... в исступлении ума.
М у д р о в. В исступлении ума? Ну, на цепь.
Т и т  Т и т ы ч. Как так на цепь?
М у д р о в. Так, на цепь. Для предупреждения, чтоб ты кого до смерти не убил.
Т и т  Т и т ы ч. Нет, этого не надо. Ты пиши, что я... в здравом рассудке.
М у д р о в. А в здравом рассудке, так в смирительный дом.
Т и т  Т и т ы ч. Ну, так делай, что знаешь: ты за это деньги берешь.
М у д р о в. Одно дело теперь - скрываться.
Т и т  Т и т ы ч. Скрываться?
М у д р о в. Во всяком деле это первое. Ты рассуди умом: если за тобой зверь лютый или сильный враг погонится, ведь ты скрываешься?
Т и т  Т и т ы ч. Скрываюсь.
М у д р о в. Ну, так и это. Должен ли ты много, беду ли какую сделал, значит тебя ищут, преследуют. Неужели ты так прямо и пойдешь: вот, дескать, я, берите меня. Твоя натура заставляет тебя скрываться, закон самосохранения.
Т и т  Т и т ы ч. Разве есть такой закон?
М у д р о в. Есть... Вот ты и едешь, например, в Подольск, а из Подольска в Москву, а из Москвы в Звенигород, а из Звенигорода опять в Москву. Пишут об тебе в подольскую полицию - она отвечает, что выехал в Москву; пишут в московскую - она отвечает, что выехал в Звенигород. Так ты и езди сколько хочешь. Надоест тебя искать-то.
Т и т  Т и т ы ч. Это верно, точно, что надоест.
М у д р о в. А тут родственники со стороны сделочку предложат и на мировую; так дело-то пустяками и кончится.
Т и т  Т и т ы ч. Это точно. Куда ж теперь мне скрываться?
М у д р о в. Ступай ложись в тарантас; вели лошадей заложить, да и поезжай в Косино, из Косина на Угрешу, потом в Берлюки. Как Москвой поедешь, так вели себя закрыть.
Т и т  Т и т ы ч. И уж не выглядывать?
М у д р о в. Уж не выглядывай! А мы здесь за тебя отписываться станем.
Т и т  Т и т ы ч. Только ты смотри пиши хорошенько.
М у д р о в. Да денег мне на расходы оставь.
Т и т  Т и т ы ч. Ишь ты, крапивное семя! А много ль тебе денег?
М у д р о в. Тысяч пять.
Т и т  Т и т ы ч. Гоните его вон!
М у д р о в. Ведь с тебя триста просят.
Т и т  Т и т ы ч. Гоните его! говорю я вам. Пошел вон! Я и без тебя помирюсь.
М у д р о в. Ну, уж это шалишь! Ты будешь драться, да потом сам мириться, а я ни при чем, я своих доходов должен лишиться! Нет, брат! Я не дам помириться, я разобью.
Т и т  Т и т ы ч. Гоните его вон сейчас!
М у д р о в. Я пойду. Только если ты опять пришлешь за мной, так десять заплатишь. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Тит Титыч, Настасья Панкратьевна и Андрей Титыч.

Т и т  Т и т ы ч. Вот до чего я дожил! Видите вы это? Вот вы и казнитесь! Вот, глядите на меня и казнитесь! А все через кого? Через вас. Вот вырастил сына - еще жениться хочет, дурак! - а какая мне от него теперь помощь?
А н д р е й  Т и т ы ч. Вы сами, тятенька, желали, чтоб я женился на Александре Петровне.
Т и т  Т и т ы ч. Ты разговаривать! Ты разговаривать стал! Ты и дышать не смей! А то я такую женитьбу задам! Этакое несчастие в доме, а ты жениться! Мы, может быть, нищие будем, а ты жениться! Вот дыхни еще раз!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что ты, что ты, Андрюша! Этакое в доме несчастие, а ты жениться!
А н д р е й  Т и т ы ч. Маменька, молчите! Бог с вами, тятенька! Вы меня навек несчастным хотите сделать, так вы за это богу ответите. Что я вам - на мытарство, что ли, достался? Что ж мне, на Каменный мост бежать? Руки на себя наложить, что ли? А я вам сын всегда был и есть такой, как должно-с. Это я вам на деле докажу. Я вам достану человека, который вас из беды выручит. А если не он, так никто. А за мои слезы вам бог заплатит. (Убегает.)

Луша входит.

Т и т  Т и т ы ч. Держите его! Как он может! Вот вернись ты только! Ведите меня в тарантас.

Настасья Панкратьевна и Луша берут его за руки и ведут.

Настасья! Коли кто с красным воротником, так сейчас ему говорите, что уехал из Москвы. (Уходит.)



ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЛИЦА:

Т и т  Т и т ы ч.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а.
А н д р е й  Т и т ы ч.
Д о с у ж е в.
П е р ц о в.
Л у ш а.
Н е и з в е с т н ы й, в мундирном сюртуке, застегнут на все пуговицы, на фуражке кокарда, в руке сверток бумаг.

Комната 2-го действия.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Настасья Панкратьевна и Луша (у окна).

Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот страсти-то! Вот и сиди да трясись! Луша, гляди хорошенько!
Л у ш а. Ах, матушка Настасья Панкратьевна, ведь идет!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Кто идет?
Л у ш а. Да будочник, матушка!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ох, грех! Уж не за Кит ли Китычем? Беги скажи, что дома нет.
Л у ш а. Нет, не к нам; на ту сторону перешел.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, слава богу! Смотри, Луша, хорошенько!
Л у ш а. Андрей Титыч с каким-то барином.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Отопри поди да запять запри на запор.

Луша уходит.

Вот не ждали - не чаяли, какая беда случилась. Теперь всякого человека, который по улице идет, бойся. А уж про полицию и говорить нечего! Сохрани господи, квартальный покажется, да я тут же, кажется, на месте умру! Все мне вот так в глазах и представляется: придут вдруг неизвестные люди, покажут бумагу, возьмут Кит Китыча - только я его и видела! (Смотрит в окно.) Вон он, голубчик мой, в тарантасе сидит один, точно сирота какая!

Входят Андрей Титыч и Досужев.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Настасья Панкратьевна, Андрей Титыч и Досужев.

А н д р е й  Т и т ы ч. Где тятенька?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. При них-то можно говорить?
Д о с у ж е в. Сделайте одолжение, не конфузьтесь!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вон он, мой батюшка, сидит в тарантасе один-одинехонек.
Д о с у ж е в. Зачем его туда занесло?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Скрывается, батюшка. Урлап Гаврилыч приказал; стряпчий такой есть, Мудров; знаете?
Д о с у ж е в. Он-то его и посадил?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Он, батюшка. А разве от этого пользы не будет?
Д о с у ж е в. Пускай сидит, коли ему нравится.
А н д р е й  Т и т ы ч. Что, маменька, барин еще не был?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Нет еще, Андрюша. Вот все в страхе ходим, все ждем. Это ты по тятенькиному делу, что ли, привел?
А н д р е й  Т и т ы ч. Да, маменька!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Как их звать-то?
А н д р е й  Т и т ы ч. Василий Митрич.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Похлопочи, Василий Митрич! Если ты нам наше дело хорошо сделаешь, я уж и не знаю что! Я тебя в поминанье запишу. Ты холостой, чай?
Д о с у ж е в. Холостой.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Я тебе невесту найду хорошую; богатую высватаю.
Д о с у ж е в. Надобно франта-то этого видеть, физику-то его посмотреть; тогда можно прямо сказать, чего дело стоит.

Луша входит.

Л у ш а. Какие-то два барина подъехали.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Вот грех-то! Вот беда-то! Ведь это они! Пускать ли уж?
Д о с у ж е в. Пустите. А я из другой комнаты посмотрю на них да послушаю, что говорить будут; тогда дело видно будет.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, пусти поди!

Луша уходит.

А н д р е й  Т и т ы ч. Кто же это другой-то с ним?
Д о с у ж е в. Приказного какого-нибудь для острастки взял. (Уходит в другую комнату.)

Входят Перцов и неизвестный.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Настасья Панкратьевна, Андрей Титыч, Перцов и неизвестный.

П е р ц о в. Господин Брусков дома?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Нет, батюшка, нету.
П е р ц о в. Как же он мне сказал, что будет меня ждать для переговоров! Это черт знает что такое. (Шепчет что-то на ухо неизвестному.) А скоро ли он будет?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Не знаю, батюшка.
П е р ц о в (неизвестному). Садись, подождем.

Садятся и шепотом разговаривают.

Н е и з в е с т н ы й. Вы их супруга, должно быть?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Да, батюшка.
Н е и з в е с т н ы й. Деток имеете?
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Два сына, батюшка.

Молчание.

Н е и з в е с т н ы й. Нехорошо, сударыня, нехорошо-с.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Что ж делать-то, батюшка, грех попутал. Уж, видно, бес как-нибудь их благородие под руку-то подсунул.
Н е и з в е с т н ы й. Кончать надобно, сударыня, кончать. Коли дело до суда дойдет, так вашему мужу очень плохо будет.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Мы этого знать не можем.
П е р ц о в. Что ты с ними толкуешь! Они не понимают, какие громы могут обрушиться над их головами.
Н е и з в е с т н ы й. Вы посоветуйте вашему супругу, чтобы он кончил с господином Перцовым.
П е р ц о в. Да, в противном случае я поступлю с ним жестоко.
Н е и з в е с т н ы й. Пусть он удовлетворит господина Перцова суммою, которую он требует...
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Где ж нам взять таких денег! Легко сказать, триста тысяч!
Н е и з в е с т н ы й. Вы не извольте пугаться этой суммы! Это так, примерно сказано, сгоряча. Господин Перцов, вероятно, будут так снисходительны, что сделают уступочку.
П е р ц о в. Да, если уж очень расплачутся, так уступлю что-нибудь.
Н е и з в е с т н ы й (пошептавшись с Перцовым). Я думаю, что господин Перцов на половину согласится, если только сейчас деньги.
П е р ц о в. Только в таком случае. Так вы и скажите своему мужу и повелителю.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Хорошо, батюшка.
П е р ц о в. Ну, пойдем! Что ж нам его дожидаться!
Н е и з в е с т н ы й. Так вы, сударыня, скажите господину Брускову, что если он не удовлетворит сегодня же господина Перцова, то завтра дело пойдет в суд. Часа через два я зайду наведаться. Затем прощения просим.
П е р ц о в. Он еще не учен.
Н е и з в е с т н ы й. Да-с. Благородное обращение плохо понимает.
П е р ц о в. Ну, так я выучу. Василиск Перцов выучит обращению.

Входит Досужев.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Досужев.

Д о с у ж е в. Господин Перцов! Вас ли я вижу?
П е р ц о в. Здравствуйте, господин Досужев! Представьте, какой со мной страшный случай!
Д о с у ж е в. Да, я слышал.
П е р ц о в. Вся жизнь моя преисполнена разными приключениями.
Д о с у ж е в. Господа, мне нужно с господином Перцовым по секрету поговорить.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Мы, батюшка, уйдем. Пойдем, Андрюша! (Уходит; Андрей Титыч за ней.)
Д о с у ж е в. Сего неизвестного тоже отправьте домой! Что ему здесь делать?
П е р ц о в. Как же без вознаграждения? Ему довольно будет самого незначительного.
Д о с у ж е в. Уж это ваше дело!

Перцов шепчет что-то неизвестному, тот уходит.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Досужев и Перцов.

Д о с у ж е в. Вы опять за свой промысел?
П е р ц о в. Как вы могли подумать! Вы меня обижаете, господин Досужев! Вся жизнь моя есть игра непостижимости. Вот и сегодня я поехал в Марьину рощу наслаждаться благами природы - и попал в хаос необразованности.
Д о с у ж е в. Ловкий вы человек!
П е р ц о в. Я несчастный человек, господин Досужев. Удары судьбы...
Д о с у ж е в. Во сколько же вы цените вашу обиду?
П е р ц о в. Какими же деньгами можно оценить оскорбление, господин Досужев!
Д о с у ж е в. Я с вами согласен. Значит, вы денег не хотите. Да оно и подло деньги брать! Вызовемте его на дуэль!
П е р ц о в. Ну, нет; ежели бы приличную сумму...
Д о с у ж е в. Так вы бы взяли?
П е р ц о в. И я надеюсь, господин Досужев, что вы, как благородный человек, мне мешать не станете.
Д о с у ж е в. Как можно! Я хочу хлопотать за вас. Хотите, я даже назначу сумму, которую Брусков должен вам отдать, и он меня послушает.
П е р ц о в (пожимая Досужеву руку). Merci, господин Досужев! Вы не жалейте этого бессмысленного невежду; требуйте с него больше, мы с вами поделимся.
Д о с у ж е в. Я уж и так много назначаю, больше требовать нельзя.
П е р ц о в. Позвольте узнать хоть приблизительно.
Д о с у ж е в. Сто целковых.
П е р ц о в. Злая насмешка, господин Досужев!
Д о с у ж е в. Неужели ж вам в самом деле полтораста тысяч дать!
П е р ц о в. От полутораста тысяч до ста рублей еще расстояние велико.
Д о с у ж е в. Берите сто рублей; я вам советую. Хорошие деньги.
П е р ц о в. Вы знаете, что я человек непреклонный.
Д о с у ж е в. Не хотите ста, так и ничего не получите.
П е р ц о в. Мало, господин Досужев!
Д о с у ж е в. Берите, право берите. Вы меня понимаете?
П е р ц о в (берет Досужева за руку). Господин Досужев, только для вас соглашаюсь, только для вас.
Д о с у ж е в. Вот и прекрасно! (Кричит в дверь.) Андрюша, пришли перо с чернильницей да лист бумаги!
П е р ц о в. К чему это, господин Досужев?
Д о с у ж е в. Вы дадите подписку, что на Брускова претензии не имеете и за обиду считаете себя удовлетворенным.

Луша приносит бумагу и чернила.

Давай сюда! (Садится к столу.) Недурна девочка-то.
П е р ц о в. Приятный сюжетец.
Д о с у ж е в (принимая бумагу и чернила). Кто из хозяев с тобой ласковее-то? Чай, Андрюша? али сам
старик?
П е р ц о в. Ты, душенька, говори, не конфузься!
Л у ш а. Да будет вам, бесстыдники! (Уходит.)
Д о с у ж е в. Так вот-с. (Пишет.) Вот подпишите. А деньги получите завтра утром от меня. Верите мне или нет? А то возьмите расписку.
П е р ц о в (подписывает). Помилуйте, господин Досужев, между благородными людьми довольно одного слова.
Д о с у ж е в. Значит, до свидания!
П е р ц о в. Честь имею пребыть-с. (Уходит.)

Андрей Титыч входит.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Досужев и Андрей Титыч.

А н д р е й  Т и т ы ч. Как дела, Василий Митрич?
Д о с у ж е в. Вот и мировая готова; а сторговаться с твоим отцом Перцов мне поручил.
А н д р е й  Т и т ы ч. Много ли ж вы с тятеньки возьмете?
Д о с у ж е в. Страсть! Ограблю!
А н д р е й  Т и т ы ч. Вы хоть меня-то пожалейте! Если вы с тятеньки много денег возьмете, он рассердится так, что беда, и уж тогда не видать мне Александры Петровны, как ушей своих.
Д о с у ж е в. Какое же мне дело до тебя и до твоей Александры Петровны!
А н д р е й  Т и т ы ч. Что ж мне теперь делать?
Д о с у ж е в. Да что хочешь, то и делай! Я человек бедный, должен о себе заботиться, а не о вас.
А н д р е й  Т и т ы ч. У меня, Василий Митрич, только и надежды было, что на вас. А теперь, значит, все одно хоть умирай!
Д о с у ж е в. Разговаривай еще!
А н д р е й  Т и т ы ч. А еще приятелем называетесь! Разве так приятели делают?
Д о с у ж е в. Мало ты еще на свете жил, коли на приятелей надеешься! Так-то, мой милый! Деньги всегда дороже приятелей.
А н д р е й  Т и т ы ч. А вы думаете, так вам тятенька и даст денег! Как же! Дожидайтесь.
Д о с у ж е в. А не даст, так в смирительном посидит.
А н д р е й  Т и т ы ч. Господи, что же это такое! Это уж еще хуже! Какой страм-то! Какая мараль на все семейство!
Д о с у ж е в. Ну, да что мне с тобой разговаривать! Поди зови отца из тарантаса!
А н д р е й  Т и т ы ч. Не хотите вы меня теперь пожалеть, ну, так после пожалеете, да уж поздно будет. (Уходит.)
Д о с у ж е в. Посмотрим, что это за зверь Тит Титыч! Уж я не рад, что взялся за дело-то! Ведь, черт его знает, поколотит, пожалуй. Еще в чужом доме с ним, говорят, можно разговаривать; а уж к нему-то прийти, все равно что к медведю в берлогу. Главное, не робеть!

Входит Тит Титыч.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Досужев и Тит Титыч.

Т и т  Т и т ы ч (садится на кресло и несколько времени мрачно смотрит). Здравствуй!
Д о с у ж е в. И ты здравствуй!
Т и т  Т и т ы ч. Ты Андрюшин знакомый?
Д о с у ж е в. Да.
Т и т  Т и т ы ч. Ты какой такой? Благородный аль так?
Д о с у ж е в. Да тебе разве не все равно?
Т и т  Т и т ы ч. Стало быть, не равно, когда спрашиваю. Какой на тебе чин, такой с тобой и разговор будет.
Д о с у ж е в. Я губернский регистратор.
Т и т  Т и т ы ч. Это что ж такое?
Д о с у ж е в. Пятнадцатого класса. Нас во всей России только двое.
Т и т  Т и т ы ч. Ну садись, гость будешь!
Д о с у ж е в. Я не люблю садиться; я лучше стоя.
Т и т  Т и т ы ч. Сказано, садись, так и садись. Что ты, как бес, будешь передо мной вертеться! Терпеть не могу.
Д о с у ж е в. Ну, будь по-твоему, сяду. (Хочет подвинуть стул.)
Т и т  Т и т ы ч. Ты что там еще? Не смей трогать стульев! Они на месте поставлены. Садись вот здесь, подле меня!
Д о с у ж е в (садясь). Ты не очень командуй!
Т и т  Т и т ы ч. Да коли ты непорядок делаешь, как же тебе не сказать!
Д о с у ж е в. Ну, будет о пустяках-то! Пора и о деле. Мне ведь некогда.
Т и т  Т и т ы ч. Ну вот, теперь давай о деле! Только ты меня не рассерди смотри; а то я и разговаривать не стану и прогоню. Я уж одного прогнал.
Д о с у ж е в. Ну, хорошо, хорошо!
Т и т  Т и т ы ч. Много ль ты с меня взять хочешь?
Д о с у ж е в. За что?
Т и т  Т и т ы ч. За что? Известно, за что. За это дело?
Д о с у ж е в. Помирить, что ли?
Т и т  Т и т ы ч. Нет, не помирить, а оправить совсем, чтобы я чист был.
Д о с у ж е в. Да как же тебя оправить, когда ты виноват?
Т и т  Т и т ы ч. Виноват! Это я и сам знаю, что виноват. Зачем же ты и стряпчий, коли ты не можешь оправить человека? А ты такую кляузу напиши, чтоб я был не виноват ни в чем.
Д о с у ж е в. Этого нельзя. Надобно помириться.
Т и т  Т и т ы ч. Ни под каким видом! Ты не смей и заикаться! Я и слышать не хочу.
Д о с у ж е в. Буянить твое дело, а мириться так вот не хочешь!
Т и т  Т и т ы ч. Да ты с кем говоришь! Учить, что ли, ты меня пришел у меня-то в доме! Хочу буянить, и буяню; нешто ты мне заказать смеешь! Вот я ужо Андрюшке задам, чтобы он этаких стракулистов ко мне не водил.
Д о с у ж е в. Да ты потише! От меня ведь в тарантас не спрячешься.
Т и т  Т и т ы ч (встает, и Досужев тоже). Да ты к чему тут пристал? Ты человек посторонний! Зачем ты ко мне в дом зашел? Тебе что тут нужно? Ишь ты, влез в гостиную, расселся, тоже важничает. Как ты смел придти меня беспокоить? Я вот сейчас велю тебя со двора согнать, чтоб ты и носу сюда показывать не смел. Я тебя и знать не хочу.
Д о с у ж е в. Рад бы не хотеть, да нельзя. Ты грамоте знаешь? Так вот смотри! (Показывает бумагу.) Перцов дал подписку, что дело с тобой прекращает, и подписку эту отдал мне. Теперь я что хочу, то с тобой и сделаю. Захочу, отдам ее тебе, и дело кончено; а не захочу, подадим на тебя завтра прошение и упрячем тебя в смирительный.
Т и т  Т и т ы ч (садится). Значит, я с тобой теперь должен дело делать?
Д о с у ж е в. Со мной.
Т и т  Т и т ы ч. Ну, садись! Сейчас выпьем чего-нибудь.
Д о с у ж е в (садясь). Нет, уж прежде давай дело кончим!
Т и т  Т и т ы ч. Ну, давай! Значит, я тебе за эту расписку должен деньги заплатить?
Д о с у ж е в. Похоже на то.
Т и т  Т и т ы ч. А ты имей сколько-нибудь совести, не грабь меня. Грабить-то нехорошо. Пора уж вам эту привычку скверную бросить. Слышишь ты! Ты делай дело почестнее!
Д о с у ж е в. Слышу, слышу.
Т и т  Т и т ы ч. Ну, много ли ж ты с меня потребуешь?
Д о с у ж е в. Вот, во-первых, сто целковых Перцову за обиду. Это ты пошли с сыном завтра утром.
Т и т  Т и т ы ч. Это ничего! Это на чести, не дорого! Это и в другой раз, коли случится.
Д о с у ж е в. Так ты опять поколотишь?
Т и т  Т и т ы ч. Эти деньги я всегда в состоянии заплатить, когда хочешь.
Д о с у ж е в. Нет, уж в другой-то раз тебе много дороже станет. Для меня только он с тебя сто целковых, а то просил полтораста тысяч. Ну, теперь за хлопоты.
Т и т  Т и т ы ч. Много ли ж тебе?
Д о с у ж е в. Мне много надобно.
Т и т  Т и т ы ч. Будь почестнее! будь почестнее, я тебе говорю. Нехорошо ведь. Много запросишь, ведь не дам. Только ты меня растревожишь! А я старый человек. Ну, прошу я тебя! Кончим по-дружески, много не ломи!
Д о с у ж е в. Ты обещал женить сына на Кругловой?
Т и т  Т и т ы ч. Тебе что за дело?
Д о с у ж е в. Кабы не было мне дела, я б и разговаривать не стал.
Т и т  Т и т ы ч. Обещал, да раздумал.
Д о с у ж е в. Ну, так ты передумай опять, да и жени его поскорее.
Т и т  Т и т ы ч. Как же ты можешь мне в таком деле указывать? Да где же это видано! Нет, ты, должно быть, сегодня от меня добром не хочешь уйти? Дождешься, что я тебя изуродую.
Д о с у ж е в. Ну, видно, говорить с тобой нечего, а надо сейчас к полицеймейстеру ехать. (Берет шляпу.)
Т и т  Т и т ы ч. Постой, ты! Как тебя?
Д о с у ж е в. Ну, что еще?
Т и т  Т и т ы ч. Да ты почем знаешь, может я и сам хочу женить его на Кругловой, и передумывать мне нечего. Может быть, я тебя обманул!
Д о с у ж е в. Это уж твое дело.
Т и т  Т и т ы ч. То-то! Ты не подумай, что это я тебя послушал! Это я сам. А если б не я сам, и никто б меня на свете... Слышишь ты, я сам. Слышишь ты, что я тебе говорю?
Д о с у ж е в. Слышу, слышу.
Т и т  Т и т ы ч. Я хочу, чтоб Андрюшка женился на Кругловой, так тому и быть! Никто мне ни указывать, ни приказывать не смеет. Что хочу, то у себя дома и делаю.
Д о с у ж е в. Ну вот, когда ты женишь сына, тогда я тебе расписку и отдам, так дело твое и кончится.
Т и т  Т и т ы ч. Эй! Кто там?

Входит Настасья Панкратьевна.

Подайте шампанского, да идите все сюда!
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Ну, слава богу! Должно быть, дело на лад идет. (Уходит.)
Т и т  Т и т ы ч. А деньгами много ль тебе?
Д о с у ж е в. Ничего.
Т и т  Т и т ы ч. Ты не важничай! Ты проси! Проси, я тебе говорю: я, может быть, дам. Не в состоянии я, что ли, заплатить тебе?
Д о с у ж е в. Я знаю, что в состоянии, да не надо мне.
Т и т  Т и т ы ч. Фальшивишь ты что-нибудь?
Д о с у ж е в. Кабы я для тебя хлопотал, так я бы с тебя взял денег много. Ну, много не много, а взял бы сколько следует. А я для сына твоего хлопочу, понимаешь ты?
Т и т  Т и т ы ч. Понимаю. Ты приходи ко мне чаще, я тебя полюбил.

Входят Настасья Панкратьевна, Андрей Титыч и Луша с шампанским.


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Тит Титыч, Досужев, Настасья Панкратьевна, Андрей Титыч и Луша.

Т и т  Т и т ы ч. Слушай ты, Андрюшка! Будет тебе по Москве собак-то гонять! Что ты шляешься, как саврас без узды! Пора тебе, дураку, за ум браться! Кабы не родители, кто бы о тебе, дураке, подумал? Собирайся сейчас к невесте с матерью! К Кругловым ступайте! Проси, чтобы отдали за тебя, за дурака.
А н д р е й  Т и т ы ч. Да я теперь счастливее всех на свете! Кого же мне только за это благодарить-с? Я так думаю, что вас, Василий Митрич.
Т и т  Т и т ы ч. Разумеется, его: потому он все дело кончил благополучно.
Н а с т а с ь я  П а н к р а т ь е в н а. Говорила я, что в тяжелый день ничего делать не нужно! Вот какая беда-то было вышла, кабы добрый человек не помог!
Т и т  Т и т ы ч. За это мы все его будем благодарить так, что он, может, и не ожидает.
Д о с у ж е в. Ничего мне от вас не надо. (Берет стакан вина.) Живите, женитесь, плодитесь, ссорьтесь, миритесь, судитесь; а я буду глядеть на вас да радоваться! (Выпивает стакан.)


1863

Hosted by uCoz